Неточные совпадения
Так прошел и еще год, в
течение которого у глуповцев всякого добра явилось уже не вдвое или втрое, но вчетверо. Но
по мере того как развивалась свобода, нарождался и исконный враг ее — анализ. С увеличением материального благосостояния приобретался досуг, а с приобретением досуга явилась способность исследовать и испытывать природу вещей. Так бывает всегда, но глуповцы употребили эту"новоявленную у них способность"не для того, чтобы упрочить свое благополучие, а для того, чтоб оное подорвать.
— Мы прекрасно доехали и вас не беспокоили, — отвечал Сергей Иванович. — Я так пылен, что боюсь дотронуться. Я был так занят, что и не знал, когда вырвусь. А вы по-старому, — сказал он улыбаясь, — наслаждаетесь тихим счастьем вне
течений в своем тихом затоне. Вот и наш приятель Федор Васильич собрался наконец.
Я поставлю полные баллы во всех науках тому, кто ни аза не знает, да ведет себя похвально; а в ком я вижу дурной дух да насмешливость, я тому нуль, хотя он Солона заткни за пояс!» Так говорил учитель, не любивший насмерть Крылова за то, что он сказал: «
По мне, уж лучше пей, да дело разумей», — и всегда рассказывавший с наслаждением в лице и в глазах, как в том училище, где он преподавал прежде, такая была тишина, что слышно было, как муха летит; что ни один из учеников в
течение круглого года не кашлянул и не высморкался в классе и что до самого звонка нельзя было узнать, был ли кто там или нет.
Покамест ему подавались разные обычные в трактирах блюда, как-то: щи с слоеным пирожком, нарочно сберегаемым для проезжающих в
течение нескольких неделей, мозги с горошком, сосиски с капустой, пулярка жареная, огурец соленый и вечный слоеный сладкий пирожок, всегда готовый к услугам; покамест ему все это подавалось и разогретое, и просто холодное, он заставил слугу, или полового, рассказывать всякий вздор — о том, кто содержал прежде трактир и кто теперь, и много ли дает дохода, и большой ли подлец их хозяин; на что половой,
по обыкновению, отвечал: «О, большой, сударь, мошенник».
И он стал читать — вернее, говорить и кричать —
по книге древние слова моря. Это был первый урок Грэя. В
течение года он познакомился с навигацией, практикой, кораблестроением, морским правом, лоцией и бухгалтерией. Капитан Гоп подавал ему руку и говорил: «Мы».
В молодости она была очень миловидна, играла на клавикордах и изъяснялась немного по-французски; но в
течение многолетних странствий с своим мужем, за которого она вышла против воли, расплылась и позабыла музыку и французский язык.
Она ушла, прежде чем он успел ответить ей. Конечно, она шутила, это Клим видел
по лицу ее. Но и в форме шутки ее слова взволновали его. Откуда, из каких наблюдений могла родиться у нее такая оскорбительная мысль? Клим долго, напряженно искал в себе: являлось ли у него сожаление, о котором догадывается Лидия? Не нашел и решил объясниться с нею. Но в
течение двух дней он не выбрал времени для объяснения, а на третий пошел к Макарову, отягченный намерением, не совсем ясным ему.
Дорога от станции к городу вымощена мелким булыжником, она идет
по берегу реки против ее
течения и прячется в густых зарослях кустарника или между тесных группочек берез.
Он чувствовал, что встреча с Долгановым нарушила, прервала новое, еще неясное, но очень важное
течение его мысли, вспыхнувшее в этом городе. Раздраженно постукивая тростью
по камню панели, он думал...
Варвара сидела на борту, заинтересованно разглядывая казака, рулевой добродушно улыбался, вертя колесом; он уже поставил баркас носом на мель и заботился, чтоб
течение не сорвало его; в машине ругались два голоса, стучали молотки, шипел и фыркал пар. На взморье, гладко отшлифованном солнцем и тишиною, точно нарисованные, стояли баржи, сновали, как жуки, мелкие суда, мухами
по стеклу ползали лодки.
Она куталась в плед, чтоб согреться, и взглядывала
по временам на Райского, почти не замечая, что он делает, и все задумывалась, задумывалась, и казалось, будто в глазах ее отражалось
течение всей ее молодой, но уже глубоко взволнованной и еще не успокоенной жизни, жажда покоя, тайные муки и робкое ожидание будущего, — все мелькало во взгляде.
Заслуги мучительного труда над обработкой данного ему, почти готового материала — у него не было и нет, это правда. Он не был сам творцом своего пути, своей судьбы; ему, как планете, очерчена орбита,
по которой она должна вращаться; природа снабдила ее потребным количеством тепла и света, дала нужные свойства для этого
течения — и она идет неуклонно
по начертанному пути.
Повыситься из статских в действительные статские, а под конец, за долговременную и полезную службу и «неусыпные труды», как
по службе, так и в картах, — в тайные советники, и бросить якорь в порте, в какой-нибудь нетленной комиссии или в комитете, с сохранением окладов, — а там, волнуйся себе человеческий океан, меняйся век, лети в пучину судьба народов, царств, — все пролетит мимо его, пока апоплексический или другой удар не остановит
течение его жизни.
В доме было тихо, вот уж и две недели прошли со времени пари с Марком, а Борис Павлыч не влюблен, не беснуется, не делает глупостей и в
течение дня решительно забывает о Вере, только вечером и утром она является в голове, как
по зову.
Райский бросил взгляд на Волгу, забыл все и замер неподвижно, воззрясь в ее задумчивое
течение, глядя, как она раскидывается
по лугам широкими разливами.
Он убаюкивался этою тихой жизнью,
по временам записывая кое-что в роман: черту, сцену, лицо, записал бабушку, Марфеньку, Леонтья с женой, Савелья и Марину, потом смотрел на Волгу, на ее
течение, слушал тишину и глядел на сон этих рассыпанных
по прибрежью сел и деревень, ловил в этом океане молчания какие-то одному ему слышимые звуки и шел играть и петь их, и упивался, прислушиваясь к созданным им мотивам, бросал их на бумагу и прятал в портфель, чтоб, «со временем», обработать — ведь времени много впереди, а дел у него нет.
Одни утверждают, что у китайцев вовсе нет чистого вкуса, что они насилуют природу, устраивая у себя в садах миньятюрные горы, озера, скалы, что давно признано смешным и уродливым; а один из наших спутников, проживший десять лет в Пекине, сказывал, что китайцы, напротив, вернее всех понимают искусство садоводства, что они прорывают скалы, дают
по произволу
течение ручьям и устраивают все то, о чем сказано, но не в таких жалких, а, напротив, грандиозных размерах и что пекинские богдыханские сады представляют неподражаемый образец в этом роде.
Здесь мы,
по тенистой и сырой тропинке, дошли до пустого шалаша, отдохнули, переправились
по доске через речку, то того быструю, что, когда я, переходя
по зыбкому мостику, уперся в дно ручья длинной палкой, у меня мгновенно вырвало ее
течением из рук и вынесло в море.
В то самое время как мои бывшие спутники близки были к гибели, я, в
течение четырех месяцев, проезжал десять тысяч верст
по Сибири, от Аяна на Охотском море до Петербурга, и, в свою очередь, переживал если не страшные, то трудные, иногда и опасные в своем роде минуты.
Подстегнув и подтянув правую пристяжную и пересев на козлах бочком, так, чтобы вожжи приходились направо, ямщик, очевидно щеголяя, прокатил
по большой улице и, не сдерживая хода, подъехал к реке, через которую переезд был на пароме. Паром был на середине быстрой реки и шел с той стороны. На этой стороне десятка два возов дожидались. Нехлюдову пришлось дожидаться недолго. Забравший высоко вверх против
течения паром, несомый быстрой водой, скоро подогнался к доскам пристани.
Несмотря на свою близость к старику Гуляеву, а также и на то, что в
течение многих лет он вел все его громадные дела, Бахарев сам
по себе ничего не имел, кроме знания приискового дела и несокрушимой энергии.
Привалов
по целым часам лежал неподвижно на своей кушетке или, как маятник, бродил из угла в угол. Но всего хуже, конечно, были ночи, когда все кругом затихало и безысходная тоска наваливалась на Привалова мертвым гнетом. Он тысячу раз перебирал все, что пережил в
течение этого лета, и ему начинало казаться, что все это было только блестящим, счастливым сном, который рассеялся как туман.
Дело это крайне запутанное, так что мы останемся в ответе за все упущения, которые были наделаны
по опеке в
течение двадцати лет.
В Узле Привалов появлялся только на время, отчасти
по делам опеки, отчасти для своей мельницы. Nicolas Веревкин, конечно, ничего не выхлопотал и все сидел со своей нитью, на которую намекал Привалову еще в первый визит. Впрочем, Привалов и не ожидал от деятельности своего адвоката каких-нибудь необыкновенных результатов, а, кажется, предоставил все дело его естественному
течению.
В
течение последней зимы он особенно близко сошелся с Половодовым и, как ходила молва, проигрывал
по различным игорным притонам крупные куши.
Его предки бежали из разоренных скитов на Урал, где в
течение целого столетия скитались
по лесным дебрям и раскольничьим притонам, пока не освоились совсем в Шатровских заводах.
— А я насчет того-с, — заговорил вдруг громко и неожиданно Смердяков, — что если этого похвального солдата подвиг был и очень велик-с, то никакого опять-таки, по-моему, не было бы греха и в том, если б и отказаться при этой случайности от Христова примерно имени и от собственного крещения своего, чтобы спасти тем самым свою жизнь для добрых дел, коими в
течение лет и искупить малодушие.
По выходе из гор
течение реки Квандагоу становится тихим и спокойным. Река блуждает от одного края долины к другому, рано начинает разбиваться на пороги и соединяется с рекой Амагу почти у самого моря.
Вместе с нею попали еще две небольшие рыбки: огуречник — род корюшки с темными пятнами
по бокам и на спине (это было очень странно, потому что идет она вдоль берега моря и никогда не заходит в реки) и колюшка — обитательница заводей и слепых рукавов, вероятно снесенная к устью быстрым
течением реки.
Река Нахтоху (по-удэгейски Накту или Нактана), названная топографами рекой Лебедева, такой же величины, как и река Холонку, и также имеет истоки в горах Сихотэ-Алиня, который называется здесь Кунка-Киамани. В верхней половине своего
течения она состоит из двух рек: Нунгини и Дагды. Обе они сливаются на половине пути между морем и Сихотэ-Алинем. С правой стороны в Нахтоху впадают две реки: Амукты и Хагдыги.
Наконец хромой таза вернулся, и мы стали готовиться к переправе. Это было не так просто и легко, как казалось с берега.
Течение в реке было весьма быстрое, перевозчик-таза каждый раз поднимался вверх
по воде метров на 300 и затем уже пускался к противоположному берегу, упираясь изо всех сил шестом в дно реки, и все же
течением его сносило к самому устью.
Река Алчан, как уже было сказано выше, раньше имела устье около Табандо. В нижнем
течении оно проходит
по старому руслу Бикина. Последний во время какого-то большого наводнения (которое было так давно, что о нем не помнят даже старожилы) отклонился в сторону и, дойдя до реки Силана, текущей с юга, воспользовался ее руслом, и таким образом получился новый Бикин.
В нижнем
течении река Иодзыхе принимает в себя три небольших притока: справа — Сяо-Иодзыхе длиной 19 км и слева — Дунгоу, с которой мы познакомились уже в прошлом году, и Литянгоу,
по которой надлежало теперь идти А.И. Мерзлякову. Река Сяо-Иодзыхе очень живописная. Узенькая, извилистая долинка обставлена
по краям сравнительно высокими горами.
По словам китайцев, в вершине ее есть мощные жилы серебросвинцовой руды и медного колчедана.
Река Тахобе длиной около 68 км и имеет
течение с запада на восток, с небольшим склонением к югу.
По обе стороны ее на ширину до 200 м тянутся полосы гальки, заваленной корчами и буреломом.
Широкая долина Алчана с правой стороны нагорная, с левой — пологая. Около переволока она суживается до одного километра. Это будет как раз место его прежнего впадения в Бикин. Отсюда Алчан течет уже большой рекой, шириной 60–80 м и глубиной 2–2,5 м.
По долине в среднем его
течении наблюдается развитие диоритов, малафитов, базальтов, андезитов и их туфов.
В среднем
течении река Мыге протекает
по широкой долине, покрытой густым хвойно-смешанным лесом. Из лиственных пород здесь произрастают ольха, черемуха, тальники, осина, осокорь и береза. Судя
по следам, которые мы видели в пути, можно заключить, что на Мыге водятся лось, кабарга, волк, выдра, белка, соболь и, вероятно, медведь.
Дальнейший путь лежал вниз
по Сице. Она шириной около 4 м, глубиной 0,6 м и в нижнем
течении очень порожиста и бурлива.
По мере того как мы отходили от водораздела, долина суживалась все более и более и наконец превратилась в глубокое ущелье. Здесь с обеих сторон высятся мощные древнеречные террасы, состоящие из глинистых сланцев с прослойками желтого мелкозернистого песчаника и молочно-белого кварца. Сланцы сильно перемяты и кажутся плойчатыми.
После Лаохозена Бикин принимает в себя справа следующие речки: Сагде-ула, Кангату и Хабагоу, а слева — Чугулянкуни, Давасигчи и Сагде-гэ (по-китайски Ситцихе). С Давасигчи перевал будет опять-таки на реке Арму, в среднем ее
течении. Две высокие сопки с правой стороны реки носят название Лао-бей-лаза и Сыфантай.
В
течение многих лет она сточила породу
по сторонам и образовала «исполиновый котел».
В нижнем
течении река разбивается на протоки попарно, образуя острова, покрытые лесом. В верховьях ее растут лиственницы, ель и пихта, в среднем
течении встречается кедр, а внизу
по долине растут хорошие смешанные леса, состоящие из ясеня, ильма, тополя, осокоря, ольхи, черемухи, сирени, бересклета, липы и тонкоствольного тальника.
Из притоков Такунчи самые интересные в среднем
течении: два малых безымянных справа и один большой (река Талда) с левой стороны. Первый приведет к перевалу на Илимо, второй — на реку Сакхому (Сяо-Кема) и третий — опять на Такему. Около устья каждого из притоков есть
по одной зверовой фанзе.
На следующий день к полудню мы дошли до реки Такемы и направились вниз
по ее
течению, придерживаясь правого края долины.
По пути мы видели одного медведя и нескольких изюбров.
В среднем
течении Кумуху имеет метров 20 ширины и около 1 метра глубины
по фарватеру. Средняя скорость
течения равна 8 км/ч в малую воду.
По словам туземцев, недалеко от моря есть выходы углей на дневную поверхность.
В нижнем
течении река Иодзыхе принимает в себя три небольших притока: справа — Сяо-Иодзыхе (малая река с омутами) длиною 16 км и слева — Дангоу (восточная долина), с которой мы познакомились уже в прошлом году, и Литянгоу,
по которой надлежало теперь идти А.И. Мерзлякову. Река Сяо-Иодзыхе очень живописна. Узенькая извилистая долинка обставлена
по краям сравнительно высокими горами.
По словам китайцев, в вершине ее есть мощные жилы серебросвинцовой руды и медного колчедана.
Обсушившись немного, я пошел вниз
по реке со слабой надеждой найти фуражку.
Течением могло прибить ее где-нибудь около берега. Та к я проходил до самых сумерек, но фуражки не нашел и должен был взамен ее повязать голову платком. В этом своеобразном уборе я продолжал уже весь дальнейший путь.
Сказать, какой ширины здесь река, нельзя, равно не поддается исчислению и скорость
течения воды
по руслу. В разных протоках
течение различное.
По Бикину (в нижнем
течении) сплавляется много леса, поэтому русло его ежегодно очищают от бурелома, но, несмотря на это, плавание плотов не всегда бывает благополучным. Много их разбивается около утесов Чжагали, Хонкони и Дайгу.
Белогрудый медведь встречается
по нижнему
течению Бикина только до реки Хабагоу; выше будут владения бурого медведя.
Дальше Бикин становится очень извилистым и образует длинные слепые рукава. Из притоков его нижнего
течения замечательны: справа — Чжаньжигоуза (прямая долина) и Улема, а слева — ключ Хаккэ и реки Митахеза (по-китайски Мутагоуза — дровяная долина) и Буйдихеза (большая северная река). Первая — длиной 45 км, с перевалом на Тайцзибери (левый приток Имана), вторая немного длиннее и многоводнее, но плавание
по ней сопряжено с большими трудностями вследствие множества порогов и буреломных завалов.
Течет она
по продольной долине и в нижнем
течении прорывает горный хребет.
Я узнал только, что он некогда был кучером у старой бездетной барыни, бежал со вверенной ему тройкой лошадей, пропадал целый год и, должно быть, убедившись на деле в невыгодах и бедствиях бродячей жизни, вернулся сам, но уже хромой, бросился в ноги своей госпоже и, в
течение нескольких лет примерным поведеньем загладив свое преступленье, понемногу вошел к ней в милость, заслужил, наконец, ее полную доверенность, попал в приказчики, а
по смерти барыни, неизвестно каким образом, оказался отпущенным на волю, приписался в мещане, начал снимать у соседей бакши, разбогател и живет теперь припеваючи.